Фото: Н.Круссер/Михайловский театр

Эта публикация основана на статье «Интеллект чародейки» из газеты «Ведомости» от 28.04.2012, №78 (3092).

Наталья Осипова в «Лебедином озере»:

Интеллект чародейки

Рядовое «Лебединое озеро», идущее в Михайловском театре,

вызвало ажиотаж премьеры благодаря тщательно подобранному

па-де-труа Натальи Осиповой, Марсело Гомеса и Ивана Васильева

Анна Галайда
Vedomosti.ru

На это «Лебединое озеро» зрителей, чуть ли не половина которых приехала из

Москвы, а некоторые даже из Нью-Йорка, привели разные интересы. Кто-то хотел

увидеть «Ванечку, не важно кем», кто-то премьера

American Ballet Theatre (ABT) Марсело Гомеса, полюбившегося питерцам в дуэте

с Дианой Вишневой, но любого человека, хоть отдаленно слышавшего про

современный русский балет, интриговал выход Натальи Осиповой в главной партии

классического репертуара. Это та роль, о которой она говорила как о мечте не один

год, но к которой долго не отваживалась подступиться после катастрофического

провала и в «белом» акте, и в «черном» па-де-де в годы учебы. Это та роль,

которая теперь оставляла балерине лишь два варианта: либо неоспоримо победить,

либо с треском провалиться. Вероятно, два первоклассных партнера были выбраны

не только для воодушевления, но и на случай потребности в спасательном круге.

Гомес, пользующийся репутацией главной звезды сегодняшнего ABT, с задачей

справился безукоризненно. Тяжеловатый, коренастый и тем слишком не похожий

на наших стандартных принцев, Гомес оправдывает свою репутацию, как только

начинает двигаться — еще до вариации. Несмотря на яркую латинскую внешность,

свою «принцевую» природу он проявляет мягкостью поступи, соразмерностью жеста

и танцем — техничным, но безмятежным, исключающим даже мысль о демонстрации

трюков. И при появлении балерины Гомес, хотя и вырос на странных с точки зрения

русского зрителя трактовках классики, в точном соответствии с эстетикой Петипа

превращается лишь в безукоризненного и галантного партнера. Иван Васильев,

в «Лауренсии» и «Пламени Парижа» будто обладающий общей с Осиповой

кровеносной системой, ради танца с ней в «Лебедином озере» до неузнаваемости

затонировал лицо и попробовал освоить непривычную для себя роль третьей скрипки.

Но обзавелся в «черном» акте персональной вариацией, срочно добавленной в

70-летний спектакль. По сцене он летал, как всегда, восхитительно, не удовлетворившись

одним соло и появляясь перед выходами Одетты. Вставные номера не только

нарушили классическую гармонию формы Горского — Мессерера, которая выгодно

отличает редакцию, внесли чуждые идеи соперничества Принца и Злого гения

(персонажа по этому случаю даже переименовали), но временами крушили тот мир,

который удалось выстроить в своем спектакле Осиповой. «Лебединое», вопреки

опасениям, действительно оказалось ее балетом. Осипова была предсказуемо,

дерзко виртуозна в образе Одиллии и неожиданна в роли Одетты. В ней вновь,

как в «Жизели» и «Сильфиде», проявился дар чародейки, который пробуждается

в балерине при соприкосновении с партнерами, способными поддержать ее

интеллектуально. Под руководством Михаила Мессерера, автора петербургского

возобновления спектакля, Осипова собрала воедино странные, неканонические

руки-крылышки, мелкое трепетное скольжение в pas de bourre, бурные

опрокидывания в renverses и совершенно странные, будто подломленные аттитюды,

выплавив из них отчаянную, не знающую покоя, боящуюся надежды Одетту.

И хотя пресловутые «нелебединые» руки балерины не стали длиннее, далекие от

канонов ноги изысканнее, а стопы гибче, она создает колоссальное напряжение,

в котором черта между сценой и жизнью истончается до абсолютного нуля.

Санкт-Петербург