|
Культура
Нина АловертРусский Базар №49(607) 6 - 12 декабря, 2007
 Сообщение
по телефону на автоответчике оставил незнакомый женский голос: «Нина...
это говорит Ульяна, дочь Игоря Александровича... Чернышева. Он умер. 30
ноября. Прощание в морге 4 декабря. Больница номер тридцать в Москве».
Игорь Чернышев! Один из самых своеобразных танцовщиков ленинградского
театра оперы и балета им. С.М.Кирова, хореограф-новатор 60-70 годов,
талант которого не смог развернуться на сцене родного театра. И все-таки созданное им, танцовщиком и хореографом,
осталось в истории русского балета.
Как выглядел семидесятилетний человек, умерший в Москве в больнице номер
тридцать, я не знаю. Я никогда не видела Игоря Чернышева постаревшим. Я
помню его только молодым. Фигура несколько коренастая, движения
стремительные, под большим выпуклым лбом всегда горящие глаза...
Чернышев окончил Ленинградское хореографическое училище в 1956 году. Это
был «звездный» мужской класс, который, в виде исключения, выпускал
не педагог-мужчина, а Фея Балабина, в прошлом прима-балерина Кировского
балета. Чернышев уже на выпускном вечере произвел огромное впечатление на
нас, зрителей, своей зрелой актерской работой: он замечательно выступил в
роли Минского в балете «Станционный смотритель».
Не помню, насколько трудной была хореография роли, но Игорь запомнился
мне, прежде всего, как талантливый артист, что резко выделило его среди
других выпускников. Естественно, он был принят в состав знаменитой труппы
Кировского театра. Никто тогда не сомневался, что на балетную сцену
пришел новый выдающийся танцовщик.
Но Чернышев пришел в театр в то роковое для многих танцовщиков-мужчин
время, когда в балетном мире России менялись времена, вкусы и требования
к мужскому танцу.
Через год после поступления Чернышева в театр состоялась премьера
«Каменного цветка» Юрия Григоровича. Балет, как известно, положил начало
новому направлению в искусстве. Чернышев был высоко профессиональным
танцовщиком, и все-таки, его исполнительский уровень не отвечал тем
требованиям, которые предъявляли новые хореографы к мужскому танцу. Да,
Чернышев выступил в роли Данилы в «Каменном цветке», но в третьем
составе, и не считался «создателем роли». Хотя, на мой взгляд, именно
Чернышев глубже других выразил идею и хореографа, и музыки Прокофьева.
Возможности артиста по-настоящему оценил «открыватель талантов» Леонид
Якобсон – он использовал пластические способности танцовщика и его
незаурядный актерский талант. Вершиной их совместного творчества стал
образ Петрухи в балете «Двенадцать» по поэме А.Блока. Якобсон гениально
создал, а Чернышев гениально воплотил (почти на пределе пластических
возможностей человеческого тела) монолог Петрухи, даже не монолог,
а «вой» по убитой им Катьке. Чернышева, в данном случае, можно назвать
соавтором хореографа. Невероятная страстность, неистовость в чувствах,
присущая всем героям Чернышева (Али-Батыру,
Тибальду, Гармодию, Гирею, Ленни ...), достигла в роли Петрухи
кульминации.
Я повторяю: это была гениальная работа БАЛЕТНОГО актера.
Но Чернышев стремился и сам сочинять хореографию. Я видела его первый
опыт: «Адажио» Альбинони, которое он поставил артистам труппы Елене
Евтеевой и Вадиму Гуляеву. По моим воспоминаниям (я присутствовала на
репетиции), этот номер, поставленный в стиле «неоклассики», являлся
любовным дуэтом, весьма сексуальным. Константин Сергеев, художественный
руководитель Кировского балета, посмотрел произведение Чернышева и
сказал, что «это декаданс, он нам не нужен», и «Адажио» к исполнению не
разрешил. Такие были времена.
Чернышев дебютировал как хореограф в 1968 году на сцене Малого театра
балетом «Антоний и Клеопатра», и о Чернышеве заговорили –
самобытный талант начинающего хореографа был очевиден. Он нашел и
замечательных исполнителей не только в лице балерины Малого театра
Валентины Мухановой. Премьеры театра им. С.М.Кирова Алла Осипенко и Джон
Марковский стали ярчайшими создателями образов Клеопатры и Антония,
немало способствуя успеху балета в целом.
Мы часто встречались в тот период у него дома, где собиралась большая
компания друзей-единомышленников. Из разговоров с Чернышевым я вынесла
ощущение, что в своих работах он прежде всего
полагается на свое богатейшее творческое воображение.
В театре им. С.М.Кирова Чернышев поставил впоследствии несколько
концертных номеров. Наиболее интересным стал одноактный балет «Ромео и
Юлия» на музыку Берлиоза. Хореограф создал роль Юлии для Натальи
Макаровой, роль Ромео – для Вадима Гуляева, Меркуцио исполнял начинающий
танцовщик Михаил Барышников... И снова: трансформация классического
танца, откровенно-эротический дуэт Ромео (Гуляев) и Юлии (Макарова) не
понравились руководству театра. Балет прошел на сцене один раз: Ирине
Колпаковой (она станцевала Юлию) удалось получить разрешение включить
балет в свой творческий вечер.
Незадолго до отъезда из России в 1977 году я видела отрывок из балета
«Щелкунчик» в постановке Чернышева, естественно опять
же – не в театре, а в программе выездного концерта (исполняли
Евтеева и Гуляев). Насколько я знаю, у Чернышева имелся необычный замысел
балета в целом, этот замысел он осуществил позднее в другом городе.
В конце концов Чернышев покинул театр. Он был
художественным руководителем балетных трупп в Одесском, Кишиневском,
Куйбышевском театрах. Затем несколько лет возглавлял мимический ансамбль
Большого театра.
Больно думать, что талант Чернышева-хореографа не получил должного
развития, его интереснейшие искания в области современной хореографии шли
не на сцене родного театра. Многие его «трагические спектакли посвящены
теме одиночества человека и невозможности достижения желанной гармонии»
(А.Деген, И.Ступников «Петербургский балет»).
Фото Нины Аловерт
|
